Отвлекшись на полминуты от книги, я поднял голову и утомленно уставился в пустоту. В электричке было шумно, люди разговаривали на повышенных тонах и я — увы! — совершенно случайно услышал фрагмент разговора какого-то парня у меня за спиной.
Ну, я ей, такой, короче, говорю <...> в аську мне стучится и говорит <...> группу вконтакте создал)) <...> она мне, короче, такая))) <...> и в аське, ты, типа, мне <...>
Неожиданная и необъяснимая волна ужаса хлестнула меня по душе, отступив так же мгновенно. В какой-то краткий миг мне было невероятно, чудовищно страшно и омерзительно, а затем все прошло.
Нас принято называть «молодыми людьми», хотя более правдиво звучало бы «молодыми человеками». Иные называют нас «современной молодежью», неизменно вкладывая в это словосочетание какое-то пренебрежение, снисходящее с высоты нажитого опыта.
Так или иначе, мы — те, кто через несколько лет станет хозяевами этого мира, основной производящей и созидающей силой общества. Нас учили и готовили к этому, из нас воспитали полноценных людей, и вот мы, наконец, уже здесь. Зенит нашей жизни уже близок, близок час апогея нашего существования. Пройдет, быть может, пять лет, и мы станем во главе этого общества на четверть века.
Неужели и я... Неужели я тоже один из них? Один из этих молодых человеков, бездушного, безликого, безмозглого быдла, ублюдков, словно сошедших с конвейера серийного производства, выштампованных полыми, как выеденное яйцо? Картонные маски, с зияющей безмолвной пустотой на месте глазниц, пустотой, гипнотизирующей своей нейтральностью? Они не хорошие и не плохие, они не умные и даже не глупые — они просто пустые, одинаковые, никакие.
Словно бесцветные кубики, они идеально складываются друг с другом в «пирамиду общества», без труда находя точки соприкосновения. И если случилось так, что один кубик вдруг выпал из пирамиды — на его место встает другой, и ни один из его соседей не замечает подмены, потому как геометрические фигуры вообще не склонны думать и замечать.
«И вот что же? Я — такой же?!» Жгучая обида и стыд наполнили мое существо на мгновение. За что?! В чем моя вина, если мое лицо точно так же стирается неведомой дланью, заменяясь на приветливую, располагающую, но абсолютно пустую улыбку?
Что такое ужасное я совершил, если я тоже — никто?! Пусть лучше я останусь фиолетовым додэкаэдром в этом царстве прозрачных кирпичей — но буду собой! Это мало, это практически ноль — но это лучше, чем вообще ничего.
...Секунду спустя наваждение исчесзло, оставив после себя неприятный привкус максимализма и излишней патетики. Как пафосно, как самоуверенно считать себя мессией в царстве слепцов!
«Не думай, что ты умнее всех, — сказал я себе. — Будь собой — а каждый из них будет собой. Ты не лучше и не хуже — ты просто другой, как и каждый из них. Каждый из вас. Jedem das Seine».
И все же то ужасное, слепящее своей неотвратимостью, мгновение, впечаталось в мою память надолго.
